Шон Ачор - Преимущество счастья. 7 принципов успеха по результатам исследований компаний из списка Fortune
Именно это имел в виду Архимед. Если у нас есть достаточно длинный рычаг и хорошая точка опоры для него, мы можем перевернуть весь мир.
Я понял, что мозг работает аналогичным образом. Наша способность максимально раскрыть свой потенциал зиждется на двух важных вещах: какой потенциальной способностью мы, на наш взгляд, обладаем (длина рычага); образ мышления, при помощи которого мы создаем способность измениться (точка опоры).
По сути, это означает вот что. Кем бы вы ни были: студентом, стремящимся к хорошим оценкам, младшим управленцем, жаждущим большей зарплаты, или учителем, надеющимся увлечь своим предметом учеников, – вам не обязательно прилагать большие усилия, чтобы сформировать у себя некую новую способность и давать результаты. Наш потенциал, как мы видели в части 1, не фиксированная величина. Чем больше мы смещаем нашу точку опоры (образ мышления), тем больше удлиняется наш рычаг и тем большую силу (способность) мы создаем. Если мы передвинем точку опоры так, что в выигрыше окажется негативный образ мышления, мы никогда не оторвемся от земли. Если же переместим точку опоры на позитивный образ мышления, сила рычага увеличится в разы – и мы устремимся вверх.
Короче говоря, изменяя точку опоры своего образа мышления и удлиняя свой рычаг способности, мы тем самым изменяем свой потенциал. То, чего мы можем достичь, зависит не от веса мира, а от наших точки опоры и рычага.
Смещая точку опоры, меняйте реальность
Будучи студентом-старшекурсником, я посещал курс под названием «Эйнштейновский переворот», который преподавал один из самых увлеченных своим предметом профессоров Питер Гэлисон. На первом занятии все студенты-гуманитарии, записавшиеся на этот курс, с содроганием ожидали неподъемной нагрузки. Помню, во время вступления к первой лекции я прошептал одному из своих друзей: «Если у Эйнштейна ушло на это двадцать лет, как же мы разберемся во всем этом до экзамена?» Но Гэлисон непостижимым образом сумел «оживить» для нас один из самых сложных предметов из области физики.
Согласно теории относительности Эйнштейна, многие из кажущихся непоколебимыми законов Вселенной становятся относительными, если рассматриваются с точки зрения конкретного наблюдателя. Как результат, в мире, кажущемся «объективным и фиксированным», внезапно становятся возможными удивительные невозможности.
В качестве примера возьмем двух людей: один неподвижен, а второй перемещается со скоростью света. Здравый смысл подсказывает вам, что оба они будут стареть одинаковыми темпами. Но на самом деле человек, который не движется, стареет быстрее, потому что время относительно неподвижного наблюдателя при движении расширяется. Иными словами, время, которое когда-то считали фиксированным и непреложным, имеет связь с движением. Согласно Эйнштейну, все – от расстояний до времени – относительно. Если это представляется вам невероятным, подумайте о том, какое воздействие это имело на тщательно упорядоченный мир классической физики.
Относительность не ограничивается одной лишь физикой. Каждая секунда нашего собственного бытия пропускается через относительный и субъективный мозг. Иными словами, «действительность» – это лишь относительное представление нашего мозга об окружающем мире, основанное на том, где и как мы наблюдаем за ним.
...
Наиболее важно то, что мы можем изменить это представление в любой момент, и этим мы изменим свое восприятие окружающего мира.
Именно это я имел в виду под смещением точки опоры. Фактически наш образ мышления (а следовательно, и наше восприятие окружающего мира) не является неизменным, он постоянно меняется. Если это стало открытием для вас, подумайте о том, насколько были поражены несколько 75-летних мужчин, которые внезапно обнаружили, что переносятся назад во времени…
Обращаем время вспять
Если есть что-то, в чем, как мы считали, мы можем быть уверены, так это то, что время движется только в одном направлении. В любом случае эта точка зрения была превалирующей, пока мой наставник Эллен Лангер не разбила ее в пух и прах одним-единственным эффектным ударом.
В 1979 году Лангер разработала эксперимент продолжительностью в неделю с участием группы 75-летних мужчин1. Этим пожилым людям не было известно о характере эксперимента практически ничего, за исключением того, что они проведут неделю в приюте и что они не должны брать с собой фотографии, газеты, журналы и книги менее чем двадцатилетней давности.
Когда все участники прибыли, их собрали в комнате и сказали, что в течение следующей недели они должны будут делать вид, будто сейчас на дворе 1959 год – то время, когда этим 75-летним мужчинам было только 55 лет. Им нужно было одеваться и вести себя так, как тогда, и им выдали идентификационные карточки с фотографиями их 55-летних. В течение этой недели они должны были беседовать о президенте Эйзенхауэре и о событиях из своей жизни, произошедших в то время. Некоторые из них стали говорить о своей старой работе в настоящем времени, будто они не уходили на пенсию. На журнальных столиках были разложены номера Lifeи Saturday Evening Postза 1959 год. В общем, было сделано все для того, чтобы эти люди увидели окружающий мир сквозь призму 55-летнего возраста.
Лангер – нетипичный психолог. В течение вот уже почти сорока лет она подвергает сомнению ожидания научного сообщества весьма нетривиальными способами. Оставаясь верной себе, в этом случае она проверяла одну действительно радикальную гипотезу. Она хотела доказать, что наша «ментальная конструкция» – то, какими мы себя считаем – оказывает непосредственное влияние на физический процесс старения. Лангер сформулировала это несколько по-иному, но фактически она заявила, что, смещая точку опоры и рычаг этих 75-летних пожилых людей, она может изменить «объективную» реальность их возраста.
Именно это и произошло. Перед началом эксперимента испытуемых протестировали по всем тем аспектам, которые, как мы предполагаем, с возрастом ухудшаются: физическая сила, осанка, восприятие окружающего мира, когнитивные способности и кратковременная память. По окончании эксперимента у большинства пожилых людей отмечалось улучшение по всем пунктам: они стали гораздо более гибкими, у них улучшилась осанка и возросла мышечная сила рук. Их зрение улучшилось в среднем почти на 10 %, как и их результаты по тестам на память. У более чем половины участников вырос и коэффициент интеллекта, который, как считалось, неизменен с юных лет. Они изменились даже внешне: случайным людям, ничего не знавшим об этом эксперименте, показали фотографии участников до и после исследования и попросили приблизительно определить их возраст. В соответствии с этими оценками испытуемые по окончании эксперимента выглядели в среднем на три года моложе, чем до его начала. Это опровергало все общепринятые представления о психологии старения и наводило на совершенно иные выводы относительно возможности образа мышления формировать действительность.
Как мы увидим в этой главе, наша внешняя «действительность» гораздо более податлива, чем многие из нас думают, и гораздо более зависима от глаз, которыми мы ее видим. С правильным образом мышления наша способность формировать эту действительность (а значит, и результаты наших действий) возрастает многократно.
Поющие топ-менеджеры, плацебо и горничные
Семьдесят руководителей подразделений пришли на мою лекцию в офисе компании UBS в Стэмфорде (штат Коннектикут). Окинув взглядом аудиторию, я обнаружил, что многие присутствующие смотрят на меня со скептическим выражением лица. Компания претерпевала серьезную реорганизацию и сокращение штатов, увязла в судебных тяжбах, а ее акции упали на 80 %. А я, стоя перед группой изнуренных в боях банкиров, просил их петь «Греби, греби, греби, гони вперед свою лодку» снова и снова. (По крайней мере в этот раз я сразу же уточнил, что петь они должны мысленно, не вслух. Как-то, выступая на Уолл-Стрит, я забыл это сделать – и быстро понял смысл поговорки «медведь на ухо наступил».)
Мои инструкции были просты: закрыть глаза и начать мысленно петь эту песню; когда дойдут до конца, начать снова – и петь, пока я не скажу «стоп».
Они сделали все, как я им велел; правда, время от времени наиболее недоверчивые поглядывали на меня, чтобы убедиться, что я не играюсь с ними и тайно не подключаю электроды.
Я же время от времени посматривал на часы. Наконец я сказал всем присутствующим остановиться, открыть глаза и записать, сколько минут и секунд, по их мнению, длился этот эксперимент. Один мужчина предположил, что две минуты, другой был уверен, что четыре. Женщина в дальнем конце зала сказала, что 45 секунд. В зале находилось семьдесят человек, и я услышал семьдесят различных вариантов: от «тридцать секунд» до «пять минут». Каждый из топ-менеджеров был уверен, что его оценка верна, но правильный ответ, понятное дело, был только один, и в данном случае это было ровно 70 секунд.
